Турпоездка "All Inclusive" [1 том] - Олег Языков

Воин подошел, одним движением сбросил с плеч двуцветный плащ, расстелил его и бережно перенес на плащ страшный обрубок. Луч расплавил кольчужные кольца, и они плотно вцепились в плоть. Десница, как была, так и осталась рукой воина.

Послушник тщательно завернул руку в плащ и поднялся на ноги.

— Вы, двое, мечи наголо! Встаньте у него по бокам. Глаза закрыть. Пошли.

Я перенес ребят на храмовую площадь Бергота. Не обращая внимания на отхлынувшую от нашей группы толпу, я скомандовал: "Вперед, воины! Идите в храм. Там все и расскажите." Сам же сразу вернулся назад. Кроме Вала свою порцию ласки ждал еще и Кот.

Вал спал. Или просто потерял сознание от боли и лечения. Но выглядел он уже получше. Я поднял его телекинезом и перенес на место, где трупы не лежали вповалку. Воины Храма вновь набросали плащей. На них я и уложил Вала. Пусть пока полежит. Не надо его теребить.

— Где Кот? — спросил я Дупеля.

— Вон он, сидит. — показал глазами телохранитель.

Мы направились к Коту. В душе поднималась холодная злость. Ну, сейчас я тебе задам, котишка ты паршивый!

При нашем приближении Кот попытался подняться, но не удержался на гнущихся ногах, и вновь неловко завалился на задницу.

На первый взгляд, он был похож на Щорса, из той, старой и знаменитой песни. Левая сторона головы, включая глаз и ухо, была замотана безобразной, протекшей кровью, повязкой.

— Что? — уголком рта задал я вопрос Дубелю.

— Глаз и ухо. — шепотом ответил он. — Видимо, пропустил скользящий, уже на излете, удар мечом. Но ему хватило. Глаз вытек, половины уха нет. Глаз перстень не сможет восстановить. Перстень – не хирург, не окулист. Перстень – это, примерно, как индивидуальный пакет у вас, в вашей армии. Так – какое-то короткое время поддержать жизнь у раненного, до помощи врача, но не более. Не надо относиться к нему, как к всемогущему чуду… — почувствовав мое раздражение проговорил Дубель.

— Где твой шлем? — я перевел тяжелый взгляд на Кота.

Он, криво улыбаясь, кивнул головой: "Там, на седле…"

— Почему не надел?

Вновь улыбка и пожатие плечами, мол, я тебе уже говорил… Сзади раздался мягкий стук копыт нескольких лошадей по взрытому сотней копыт дерну. Кто-то, звякнув стременем, спрыгнул с коня. Я не обернулся.

— Принеси… — попросил я Дубеля. То есть – барона ля Реган. Он понятливо кивнул головой и исчез.

— Ну, что, кошак драный, доигрался? Где глаз? Где ухо?

Кот вильнул оставшимся глазом и наплевательски усмехнулся. Это должно было означать – какой глаз, мастер, о чем это вы? А ухо? Было бы о чем говорить! Наплевать надо и забыть. Главное – какая хорошая драка получилась!

Откуда-то издалека, где еще носились по полю группы конных послушников и кавалеристов короля, сгонявшие в одну кучу пленных рыцарей, к нам подошли Рус и Бес. Видимо, у Вала они уже побывали. Оба тоже были в повязках.

— Сколько рыцарей ты убил, Кот?

— Четырех…

— Я видел – пять… — сказал Рус.

— Пятого затоптали свои же. Я его только вышиб из седла…

Я сделал пару шагов и вырвал из земли торчащий меч. Подойдя к Игги, я вытер меч о чей-то труп, и легко ударил им Кота по плечу.

— Все-таки добился своего, Кот. Хорошо. Рус, Бес – поднимите это недоразумение и держите его, а то – мотает бойца, глядишь – и последнее ухо отвалится, держи, держи… вот так. Я, от имени Адриана, возвожу тебя, бывшего оруженосца барона ля Реган, зовущегося именем Игги, в звание рыцаря! Имя тебе отныне – рыцарь Иг ля Кот! — я замолчал. А чего я, собственно, боюсь и стесняюсь? Сын я или не сын? Тур или не Тур? Тур уйдет, дел ему тут уже не осталось. Так пусть же хоть малая его частичка останется в имени нового рыцаря, на память… Мальчишка это заслужил, он со мной с первых дней. Решено!

— Имя твое – отныне и покуда не прервется твой род – рыцарь Иг ля Кот-Тур! Землю и замок получишь у барона ля…

В это время вернулся Дубель и протянул мне шлем новоиспеченного рыцаря. Вдруг, чья-то рука перехватила протянутый мне шлем.

— Одну минуту, Тур, можно? — это был король Дорн. Я кивнул.

— Рыцарь Иг ля Кот-Тур! Вы помните наш последний разговор? Я тогда так же держал этот шлем в руках.

— Да, ваше величество!

— Так вот. Я вновь повторяю свой вопрос. Рыцарь Иг ля Кот-Тур! Принимаете ли вы наследство погибшего рыцаря, и готовы ли вы занять его место в рыцарском строю воинов королевства? Отвечайте!

Игги незаметно взглянул на меня. Опустил голову и подумал. Потом вздернул подбородок, и его единственный глаз вызывающе блеснул.

— Да, мой король! Готов. Теперь – готов!

— Вот и хорошо. Примите же из моих рук этот славный шлем. И не забывайте его надевать в следующих боях за нашу землю и против наших врагов. Помните, вы не смеете умереть, пока у вас на руках не закричит ваш сын! Следующий рыцарь ля Кот-Тур и владелец замка Трех ключей! И еще. Это от меня лично, за дерзость, решительность и отвагу в бою. А то скажут, что король ничем вас не наградил… — король протянул Игги руку и разжал кулак. На ладони лежали золотые шпоры.

— Теперь ему нужен и новый герб, — сказал я. — Что-нибудь вроде глаза и уха на фоне крыльев!

Король изумленно взглянул на меня: "Может быть… может быть… Я подумаю."

Вот так-то! И Игги поднялся на крыло. Я остался один. И выпороть мне его не дадут – как же славный рыцарь ля Кот, получивший свой шлем и замок прямо из рук короля. Не говоря уже о золотых шпорах. Вторых, кстати, в королевстве. Тьфу!

Один. Хотя – почему один? А все эти неслухи-послухи, обступившие нас с королем? Это, вроде бы, моя епархия?

— Рус! А ну-ка, построй воинов.

Рус оглушительно свистнул. Его свист поддержал Бес. Что это? Команды, что ли у них такие? Интересно.

Со всего поля битвы к нам побежали фигуры в двуцветных плащах. Началась бестолковая толкучка. Наконец, все успокоилось, и перед нами вырос кривоватый строй. Да, а строевая подготовка у них хромает. Ну, ничего! Зато как они знатно развернулись в атаку и ударили! Это поважнее строевой будет.

— Воины Храма! Я ничем не могу наградить вас, мои воины… Запомните – отныне и навек – лучшей наградой паладину Храма Адриана будет честно выполненное дело! Все равно, какое. Хоть ратное, с мечом в руке, хоть мирное – с сохой, хоть какое. Хоть сопли детишкам вытирайте! — в строю раздались смешки. Я помолчал и продолжил.

— Вы знаете, воины, на моей далекой-далекой родине, однажды, очень давно, четыре года шла страшная, кровавая война. Так вот, на этой войне героям вручали ордена. Ордена – это такие нагрудные знаки доблести. Из драгоценных металлов, золото, там, платина, что-то еще… И, вдобавок, за эти ордена сначала платили и деньги. Ну, золото платили, чтобы вам было понятнее. Потом деньги платить перестали. Потом – через десяток-другой лет, ветераны стали стесняться носить свои ордена. Было сказано, что это отстало и не современно. Мол, настали новые, свободные времена, и ваши железки никого не интересуют… В конце концов, у героев отняли все – и деньги, и ордена, и спокойную, достойную старость. Одного, как ни старались, отнять не смогли – у них осталось чувство гордости, чувство победителей, совершивших главный подвиг в своей жизни – они, не щадя своей жизни, потеряв тысячи и сотни тысяч друзей на поле боя, защитили и отстояли свою родину. Не думая, а как их внуки будут ценить их победу. В долларах или в евро? А, может быть, в дойчмарках? Не берите в голову – все это название золотых монет. Так вот, запомните, на всю жизнь запомните – и тут нет ничего смешного: лучшая награда – это чувство честно исполненного долга перед своей страной и своим народом. — я покосился на короля, но его упоминать не стал. Он умный, он поймет.